Существует два мнения: моё и неправильное!
Помните, я говорила, что пишу рассказики. Вот моё...
читать дальшеМне тогда было четырнадцать, когда это произошло. Я была в девятом классе, и мы только-только закончили изучать творчество Тургенева и его великолепное, на мой взгляд, произведение «Первая любовь». Оно мне очень понравилось, такое загадочное и красивое! Я так и не поняла, почему били Зинаиду? Оставалось лишь догадываться. И я на радостях, ведь я по натуре фантазер, придумала тысячу и ещё одну причину этих побоев!
Всё началось в субботу вечером, когда я сидела в своей комнате и уже в третий раз перечитывала «Первую любовь». Всматриваясь в знакомые строки, я переживала чувство любви вместе с героями. И думала, как бы сократить свои мысли по поводу слов Тургенева: «Чем бы ни кончилась первая любовь, она, как солнце, озаряет жизнь человека, а память о ней остаётся навсегда с ним, как животворное начало». Нам задали написать сочинение на эту тему.
Но тут зазвонил телефон и прервал мои мысли. Мама взяла трубку, и до меня донеслись возгласы радости и восторга. Потом дверь в мою комнату открылась, и показалась мамина голова.
- Яна, солнышко! К нам тётя Ира приезжает!- улыбалась мама.
Так! Тётя Ира! Кто это такая?
- Какая тётя Ира?- удивилась я.
- Как? Из Ростова, конечно. Другой тёти Иры нет!
И тут в моей голове всплыли очертания весьма полной женщины, которую я видела лишь на чёрно-белой фотографии. Они с мамой дружили всю жизнь, были, так сказать, лучшими подругами со школьной парты. Вместе с семи лет. Их называли неразлучной парочкой. И правда. Даже после того, как тётя Ира уехала в Ростов, потому что вышла замуж, они с мамой всё ещё переписывались.
- Когда?- опять спросила я.
- Сегодня в три часа ночи приезжает поезд. Мы с папой пойдём их встречать, а ты, солнце, спи.
Ага! Спи! Ещё чего?
- Она одна приедет? Или с мужем? На долго?
- С сыном, дорогая! У неё же сын есть, Стасик! Ты что забыла? Я же тебе рассказывала. И приедет она примерно на дня два-три, не больше. Ах, как же я её давно не видела!
И мама вышла, закрыв за собой дверь.
Значит, Стасик. Наверное, он маленький, наверное, ему года четыре, раз Стасик. Я нервно захлопнула книгу и положила её на верхнюю полку. Надо было спрятать всё, до чего нельзя дотрагиваться маленькому ребёнку. Во-первых, это мои рисунки. Я ходила в художественную школу, и если Стасик порвёт хотя бы один рисунок, я готова его убить! Поэтому я положила стопку рисунков на самую дальнюю полку, протёрла пыль, сложила ровно все книги и учебники, убрала подальше диски и кассеты. От ребёнка всего можно ожидать! Остатки вечера я просидела, как на иголках. Три дня в окружении почти незнакомых людей никто не способен выдержать.
Наступила ночь, а точнее одиннадцать вечера. Я умылась, расчесала свои русые до плеч волосы, посмотрела на себя в зеркало серо-зелёными глазами и нырнула в постель. Вскоре я видела уже седьмой сон, когда меня разбудило шуршание. Что-то тяжёлое, по-моему, чемоданы затаскивали в квартиру. Мамин шёпот, папино тяжёлое дыхание, чей-то писк, а потом вновь я погрузилась в мир снов.
Проснулась я в десять утра, по крайней мере, так показывали часы над дверью в моей комнате. На кухне работал телевизор, дверь в мою комнату была закрыта. Сегодня воскресенье, его отравляло предвкушение понедельника, а понедельник – это школа! Фу-у-у!
Я встала, набросила на себя зелёный халат и вышла в коридор. Повеяло гренками и чаем с бергамотом. Я прошла на кухню. За столом сидел высокий парень, с широкими преширокими плечами, в белой майке. Ничего такого в его внешности не было приметного, кроме очень сильно накаченных рук и выступавших вен. Он пил чай и смотрел телевизор. Когда я оказалась на входе в кухню, он оценивающе посмотрел на мою заспанную физиономию, потом быстро сглотнул и произнёс, лукаво улыбаясь:
- Доброе утро, солнце!
Я удивлённо на него посмотрела. Заметив это, он немного потупился, осёкся и перебил сам себя:
- Ну, тебя так всё утро называла твоя мама.
Я сухо улыбнулась.
- Яна,- членораздельно произнесла я, протянув ему руку.
Он, одобряюще, кивнул.
- Стас.
Я была потрясена. Стас! Длинный пацан, с широченными плечами! Его все называют Стасиком! Кошмар!
- Садись,- он указал на стул возле себя.
Я, всё ещё шокированная происходящим, села.
- Ешь.- Он придвинул ко мне тарелку с гренками, сливовое варенье и стакан чая. Я взяла одну гренку и спросила:
- А где все?
Он ничего не ответил, лишь протянул какой-то листок бумаги. Я взяла его. Там чёрным по белому было написано: «Солнце! Мы с тётей Ирой поехали к её двоюродному брату, дяде Вадиму. Потом заедем к её маме, бабе Кате. Проследи, чтобы Стасику у нас понравилось. В конце концов, он ТВОЙ гость».
Я подняла голову на «Стасика» и ужаснулась:
- Мой?
- Ага,- жадно закивал он.
Я была в ярости. Мне всего 14, а на меня возлагают шестнадцатилетнего мальчишку.
- Ясно,- выдохнула я.
- Так что завтра в школу не пойдёшь,- сказал он.
- Почему?
- Ты не до конца прочитала записку.
Я судорожно схватила бумажку и прочитала: «Яна, девочка! Уроки сегодня выучи, но завтра ты в школу не пойдёшь. Все три дня, что Стасик пробудет у нас, будешь показывать ему город. Он никогда не был во Владимире. Всё поняла? Умница, дочка. Мама».
Я смяла листок и выкинула его в мусорное ведро.
- Но я не могу завтра не пойти в школу! Я должна написать сочинение и сдать его!
- Потом напишешь. Не создавай себе проблем!- Он был явно доволен, что принёс мен кучу неприятностей.
Ладно. Завтра я не иду в школу. Это всего на три дня. Всего.
Наступило молчание, лишь телевизор тихо что-то бормотал. Я ела гренку и пила чай. Почему-то мне был неприятен Стас.
- Чем ты занимаешься?- всё же решила я начать разговор. Я была уверенна, что сейчас он начнёт рассказывать про свою секцию или вид спорта, но ответ потряс меня.
- Я хожу в музыкальную школу,- спокойно произнёс он.
У меня отвисла челюсть, я была потрясена. Он увидел, что у меня открыт рот и покраснел. Тут же сообразив, я его закрыла.
- И на чём же ты играешь?- спросила я.
- Ты будешь смеяться.
- Не буду.
- Будешь!
- Не буду. Давай говори,- настаивала я.
- На фортепьяно.
И тут меня, как будто молнией шарахнуло. Парень, здоровенный, накаченный и играет на пианино. Вот умора! Я пролила себе на халат чай, уронила на пол гренку, чуть не подавилась, а всё равно ржала, другого слова не подберёшь, как лошадь. Стас покраснел, опустил голову и уставился на своё отражение в чае. Вскоре я успокоилось и мне стало стыдно за своё поведение.
- Прости,- еле слышно произнесла я.- Просто ты такой спортивно сложенный, что я ожидала услышать нечто другое.
- Я так и думал.
Снова настало молчание. Я встала, подняла гренку, выкинула её в мусорное ведро, вытерла пол и снова села. Мне нужно было как-то загладить свою вину. Конфеткой не отделаешься.
- Тогда как же ты поддерживаешь себя в такой отличной форме?
Было видно, что это ему льстило, на губах заиграла улыбка, и он гордо произнёс:
- Я четыре раза в неделю хожу в спортзал.
- Здорово!
Я на самом деле завидовала такой воле. Сама же я была чахлая, очень чахлая девица. «Чахлая» не в смысле худая, а в смысле у меня совсем не было мышц. Лишь один жир, и то не во всех местах. Где он нужен, его нет, а где не нужен, там он цветёт и пахнет!
- А ты чем занимаешься?- с насмешкой в голосе спросил Стас.
- Ничем,- отчеканила я.- Хожу в школу, читаю.
- Не ври. Твоя мама показала сегодня утром твои рисунки. Они великолепны.
Я готова была перевернуть стол, но в то же время мне льстили слова Стаса. Как же мама смогла их найти? Я же так их хорошо спрятала! Потом мой взгляд упал на его руки, на его пальцы. Они действительно были, как у пианиста: длинные и худые. Ни одного заусенца, коротко отстриженные ногти. Да, я могла ему позавидовать. Мои ногти давно просили хорошего и тщательного маникюра.
- Чем сегодня займёмся?- опять спросил Стас.- Твоя мама сказала, что тут открылась выставка, на которую ты отправила некоторые свои рисунки. Может, пойдём посмотрим?
- Сегодня воскресенье и выставка закрыта.
- Зачем ты мне опять врёшь? Твоя мама сказала, что она сегодня работает до трёх дня.
- А ты можешь что-нибудь сделать без моей мамы?- вспыхнула я.
Затем встала из-за стола, наскоро сполоснула стаканы, поставила гренки на стол и накрыла салфеткой. Потом я заправила постель, вымылась, Стас всё таращился в телевизор. Когда я выходила из ванны, вытирая волосы полотенцем, он посмотрел на меня и улыбнулся. Я закатила глаза, он меня раздражал. Вскоре, когда голову я высушила феном, надела джинсы и синюю кофту (Стас к этому времени тоже привёл себя в порядок), мы вышли и направились в Картинную галерею. Именно там и располагалась выставка, в которой я приняла участие.
На улице шёл снег, белые хлопья обильно падали с неба на ресницы. И из-за этого было плохо видно. Я шла очень быстро, не оглядывалась. Но вскоре услышала, что меня кто-то звал:
- Яна!
Я обернулась. Стас еле-еле за мной поспевал. Я остановилась, на его лице было недовольство.
- Если не хочешь быть моим сопровождающим, то завтра же я с мамой поеду к двоюродному деду, а ты спокойно пойдёшь в школу.
Что на это скажет мама? Она наверняка будет недовольна моим поведением. Нет, лучше сдружиться со Стасом, пока ничего плохого не случилось.
- Прости,- произнесла я.- Просто я очень замёрзла. Пошли быстрее.
И мы зашагали в сторону галереи.
Войдя в здание, мы отряхнулись, оставили вещи в гардеробе и поднялись на второй этаж. Стас с интересом разглядывал выставку. Были вывешены картины разных детей в возрасте 10-16 лет. Стас смотрел на каждый рисунок с восхищение. Лично я была здесь уже десять раз, но комментировать рисунки мне нравилось. Я была в этом специалист. Поэтому легко могла указать на ошибки или похвалить работу. Вскоре мы дошли до картин шестнадцатилетних художников.
- А где же твои творения?- удивился Стас.- Я что же, их проглядел?
- Нет,- покраснела я.- Вот мои рисунки.
Стас обернулся. Перед ним возник здоровый стенд, на котором красным было написано: «Победитель Городской Выставки г.Владимира Тургенева Яна Леонидовна. Возраст: 14 лет».
- Тургенева?- удивился Стас.- Мама говорила, что ваша фамилия Темерязева.
- Это мамина женская. А по папе я Тургенева. Наверное, именно по этому он мой любимый писатель.
- Мне он тоже нравится.
Стас подошёл ближе и начал рассматривать мои картины. Их было пять. На первой был изображён белый пудель, мирно спящей на коричневом ковре. На второй сосновый бор осенью. На третей портрет Тургенева ( Честно скажу, старалась, как могла. Вышло почти похоже). На четвёртой ваза с великолепными ландышами и двумя персиками – натюрморт. И на пятой был изображён парень, играющий на пианино.
- Это я?- удивился Стас.
- Почему?
Стас развернулся ко мне в профиль, и я увидела сходные черты лица. Да, на моём рисунке был он.
- Но…
- Такое бывает,- перебил Стас.- Мне всё равно приятно, что я есть на твоей картине.
Он ещё раз похвалил меня, а я была ошарашена тем, что нарисовала Стаса, не зная его внешности…
Следующей нашей остановкой было кафе. Мы съели по два бутерброда и запили колой. Дальше Стас захотел побывать в театре Кукол. И мы проделали огромный путь по улице Луначевского и Гагарина. Только после этого оказались возле театра. Ровно через пятнадцать минут здесь начиналась какая-то программа. И Стасу приспичило сходить посмотреть. Мы заплатили за билет и заняли пятый ряд.
Программа была детская. Актёры прямо на ходу сочиняли постановки, импровизировали. А потом ведущий попросил выйти на сцену какого-нибудь человека, умеющего играть на фортепьяно. Стас поднял руку. И ведущий пригласил его! Никогда бы не подумала. Стасу нужно было тоже на ходу придумать какую-нибудь мелодию под предоставленную сказку. Он попросил минуту на раздумье. Потом актёры спрятались за ширму, и началось представление. Сказка было про любовь. О том, как злая королева заперла принцессу в высокой башне, а любящий принц залезал к ней по её длинной косе. Знаете, наверно? Стас играл очень хорошо. Просто великолепно. Мне очень понравилось, его руки были свободны и грациозны. Зал аплодировал от всей души. А потом Стас встал, взял микрофон и сказал:
- Извините, но я бы хотел исполнить ещё одну импровизацию.
Ведущему пришлось согласиться, Стас был очень навязчив. Потом он произнёс:
- Эта композиция посвящается девушке, сидящей в зале. Тургеневой Яне.
Зал немного ахнул, хоть там и сидели почти одни дети, им всё равно было интересно. Стас заиграл. Эти минуты я не забуду никогда. Музыка, музыка. И это посвящено мне. Я любила классическую музыку. Бетховена, Моцарта, Шуберта, Вивальди. Но это было произведение Стаса. Того самого, что я несколько недель назад изобразила на своём рисунке…
Как вышли мы из театра Кукол не помню, не помню, как добрались до дома. Ничего не помню. Помню музыку. Это великолепие звуков, великолепие чувств…
Очнулась я только дома, когда мы со Стасом находились в моей комнате. Он смотрел на меня в свете тусклой настольной лампы своими голубыми глазами, его губы слегка улыбались, он держал меня за руку. На кухне шумела посуда. Мама что-то весело рассказывала, они явно пили совсем не чай. А Стас всё продолжал на меня смотреть.
- Что с тобой?- спросил, наконец, он.
- Не знаю,- прошептала я.
- Ты какая-то не такая после театра. Что-то случилось? Тебе не понравилось, как я играю?
- Наоборот. Это было очень… очень… Я не знаю, что ответить. Но мне понравилось. Спасибо, что посвятил это мне.
- В конце концов, ты меня нарисовала, а я тебе сыграл.
Я опустила глаза, он всё ещё держал в своих руках мои пальцы. Мне было приятно. Мы проговорили до глубокой ночи. Выяснилось, что Стас хочет стать хирургом и спасать людей. Что он хочет завести в будущем бульдога и назвать его Энгельс. Посадить множество деревьев и цветов. Я же в отличие от Стаса хотела стать великой художницей. Но знала, что на картинах я долго не проживу. Уж очень мало денег получают художники, поэтому хотела стать архитектором. Завести в будущем чисто-белую пушистую кошку Марту с голубыми глазами. Он посмеивался над моими мечтами, а я над его. Но мы находили общий язык во всём. И в музыке, и в еде, и в спорте. Во всём абсолютно.
Утром я проснулась на коленях Стаса. Он смотрел на меня и гладил голову рукой. Я улыбнулась. Но тут дверь в комнату открылась, и заглянул заспанный папа. Я тут же вскочила, хорошенько стукнувшись головой об подбородок Стаса. Папа, похоже, ничего не заметил.
- Вы где спали?- спросил.
- Мы вообще не спали,- ответила я.
- То есть как?
- Ну, вы так весело отмечали встречу, что было сложно уснуть.
Папа что-то тихо проговорил и вышел. Я посмотрела на Стаса, и мы весело засмеялись.
- Доброе утро, солнце,- сказал он, когда я перестала смеяться.
- Доброе утро, Стасик!
Теперь я понимала, почему его все называли Стасиком…
Мама с папой взяли на работе выходные и вместе с тётей Ирой поехали к родному дяде тёти Иры на Октябрьский проспект. Стас отказался ехать с ними, сказав, что родную бабушку, жившую в соседнем доме, он навестит вместе со мной сегодня же. Мы помылись, поели, оделись и вышли на улицу. Снег всё шёл. Мы направились к бабушке Стаса, родной маме тёти Иры.
Она открыла не сразу. Но как только увидела внука, сразу бросилась ему на шею, расцеловала, расплакалась, Стас аж покраснел. Баба Катя пригласила нас в дом, напоила чаем, рассказала последние сплетни и новости, выслушала Стаса, поспрашивала его про учёбу, про будущее и так далее. Потом собралась и сказала, что сейчас же нам нужно съездить в Вознесенскую церковь и поставить свечку за здравие. Нам пришлось согласиться. И мы втроём поехали на другой конец города.
В церкви Стасу очень понравилось, как впрочем, и мне. Ведь раньше мне там не приходилось бывать. Баба Катя велела пойти исповедаться. Пришлось. Я в платке, похожа на старушку Изергиль, пошла и исповедалась перед Батюшкой. Это же сделал и Стас. Баба Катя поставила множество свечек за здравие. Потом мы её проводили до дома и попрощались.
Затем Стас настоял на том, чтобы поехать посмотреть памятник Александру Невскому. Поехали, посмотрели. Остались довольны. Я сама очень давно видела этот памятник.
Потом мы поехали в парк имени 850-летия Владимира, там долгое время бродили. А вскоре я увидела свою подружку Юлю. Она гуляла по парку в сопровождении какого-то мальчика и весело смеялась. Мне стало обидно, что Юля ничего не рассказывала о её пассии. Но Юля обернулась и заметила меня.
- Янка! Здорово! Как дела? Почему в школе сегодня не была?
- Привет! Познакомься это Стас.
- Привет!
Стас ей улыбнулся, а Юлька начала кокетничать.
- А это,- сказала она.- Вова.
Я тоже поздоровалась. Мы перебросились парой фраз и направились к выходу из парка, Юля же продолжила бродить с Вовой по снежным дорожкам.
Вернувшись в квартиру, мы выпили горячего чая с малиновым вареньем, я пару раз чихнула, а Стас посмеялся. Потом мы сидели и смотрели фильм по DVD. А потом зазвонил телефон. Это была мама, она сказала, что сегодня они останутся ночевать у дяди Миши. Для меня это было маленьким потрясением, ведь я оставалась одна со Стасом! Сказав это ему, я увидела на его лице улыбку, и тут же услышала вопрос:
- Чем займёмся?
Я не знала, что ответить, но предложила досмотреть «Дом восковых фигур». Потом мы ещё долго- долго разговаривали, обсуждали фильм, делились впечатлениями. Затем я приняла душ, расстелила постели и легла спать, пожелав Стасу спокойной ночи.
Но сон не шёл. Спать не хотелось, перед глазами стояло лицо Стаса. Он мне улыбался. Это было такое чувство! Так я пролежала около часа, а потом услышала шорох. Стас вышел из зала и пришёл ко мне в комнату. Я хотела поднять голову, но не решилась, уж очень хотелось узнать, что он здесь забыл. Тем временем Стас подошёл к моей постели и сел на край. Я чувствовала, что он на меня смотрит и улыбается. Потом он провёл своей рукой по моей щеке. Я открыла глаза, не знаю зачем.
- Что-то случилось?- спросила я.
Он отрицательно покачал головой.
- Всё хорошо. Я просто пришёл за кое-чем.
- За чем?
Он наклонился ближе и прошептал:
- Вот за этим.
Его губы прикоснулись к моим губам. Это был поцелуй, самый первый в моей жизни. Его я никогда не забуду, он длился очень долго, мне он нравился. Я поняла, что люблю Стаса и не хочу, чтобы он уезжал.
Я проснулась утром. На кухне Стас смотрел телевизор, папа с тётей Ирой играли в шахматы, а мама протирала пыль. Чемоданы были собраны и стояли около шкафа в моей комнате. Я пошла на кухню и села рядом со Стасом. Тот улыбнулся.
- Доброе утро, солнце!
- Доброе утро, Стасик!
Я его любила.
- Мы скоро уезжаем. В четыре дня поезд. Не хочешь ли ты со мной прогуляться?
- Конечно!
Я быстро оделась, умылась, и мы вышли из квартиры.
Стас повёл меня к автомату фотографий. Это такой автомат, внутри которого фотоаппарат. Ты там легко можешь сфотографироваться.
- Я хочу с тобой щёлкнуться на память,- сказал он.
- Если парень фотку просит, значит, парень скоро бросит!- отчеканила я.
- Если ты веришь в это, то подари мне фото сама.
Я удивилась его логике и вошла в автомат, сняла шапку, расстегнула куртку, вскоре присоединился Стас. Он тоже снял шапку и расстегнул куртку. Затем сел со мной рядом. Мы сфотографировались, потом долго целовались, я плакала, потому что знала, вряд ли когда-нибудь я его увижу снова. Знала, что эта любовь не навсегда, знала, что скоро он будет гулять с другими девчонками, а у меня появятся новые мальчики.
Проводила. Уехал. Писала. Думала. Снился. Любила…
Всего и не напишешь. Тургенев был прав, это первое чувство не забудешь никогда. Такого другого не будет. Через год бросила писать, и он бросил, забылось, появился новый друг Саша. Всё заново завертелось, закружилось.
А потом институт, я художник, создаю собственные выставки.
И вот, совсем недавно, буквально несколько месяцев назад, у меня была выставка в Ростове. Я поехала туда. Презентация прошла успешно, даже купили некоторые картины, я осталась довольна. И именно на этой выставке я увидела очень знакомое лицо. Человек смотрел на мои картины с восхищением. Я не могла вспомнить, где я его видела, не могла. А потом молодой человек остановился напротив моего давнишнего детского рисунка, который я немного отреставрировала и поместила в рамочку. На этой картине был изображён молодой парень лет шестнадцати, играющей на фортепьяно. Лицо молодого человека расплылось в улыбке. Я поспешно подошла, думая, что он купит картину. Но он посмотрел на меня и произнёс:
- Ну, здравствуй, солнце!
Теперь я тоже живу в Ростове вместе со Стасом. Но я оставила при замужестве свою фамилию – Тургенева. Потому что мне есть, чем гордиться! Ещё могу похвастаться тем, что мы завели бульдога Энгельса и белую кошку Марту. А ещё Стас хирург, а я стала великим художником.
Но единственное, что я могу сказать в конце, так это то, что
Первая любовь не забывается,
Да как её забыть,
Ведь она не повторяется,
Другой такой не быть!
Яна Тургенева.
читать дальшеМне тогда было четырнадцать, когда это произошло. Я была в девятом классе, и мы только-только закончили изучать творчество Тургенева и его великолепное, на мой взгляд, произведение «Первая любовь». Оно мне очень понравилось, такое загадочное и красивое! Я так и не поняла, почему били Зинаиду? Оставалось лишь догадываться. И я на радостях, ведь я по натуре фантазер, придумала тысячу и ещё одну причину этих побоев!
Всё началось в субботу вечером, когда я сидела в своей комнате и уже в третий раз перечитывала «Первую любовь». Всматриваясь в знакомые строки, я переживала чувство любви вместе с героями. И думала, как бы сократить свои мысли по поводу слов Тургенева: «Чем бы ни кончилась первая любовь, она, как солнце, озаряет жизнь человека, а память о ней остаётся навсегда с ним, как животворное начало». Нам задали написать сочинение на эту тему.
Но тут зазвонил телефон и прервал мои мысли. Мама взяла трубку, и до меня донеслись возгласы радости и восторга. Потом дверь в мою комнату открылась, и показалась мамина голова.
- Яна, солнышко! К нам тётя Ира приезжает!- улыбалась мама.
Так! Тётя Ира! Кто это такая?
- Какая тётя Ира?- удивилась я.
- Как? Из Ростова, конечно. Другой тёти Иры нет!
И тут в моей голове всплыли очертания весьма полной женщины, которую я видела лишь на чёрно-белой фотографии. Они с мамой дружили всю жизнь, были, так сказать, лучшими подругами со школьной парты. Вместе с семи лет. Их называли неразлучной парочкой. И правда. Даже после того, как тётя Ира уехала в Ростов, потому что вышла замуж, они с мамой всё ещё переписывались.
- Когда?- опять спросила я.
- Сегодня в три часа ночи приезжает поезд. Мы с папой пойдём их встречать, а ты, солнце, спи.
Ага! Спи! Ещё чего?
- Она одна приедет? Или с мужем? На долго?
- С сыном, дорогая! У неё же сын есть, Стасик! Ты что забыла? Я же тебе рассказывала. И приедет она примерно на дня два-три, не больше. Ах, как же я её давно не видела!
И мама вышла, закрыв за собой дверь.
Значит, Стасик. Наверное, он маленький, наверное, ему года четыре, раз Стасик. Я нервно захлопнула книгу и положила её на верхнюю полку. Надо было спрятать всё, до чего нельзя дотрагиваться маленькому ребёнку. Во-первых, это мои рисунки. Я ходила в художественную школу, и если Стасик порвёт хотя бы один рисунок, я готова его убить! Поэтому я положила стопку рисунков на самую дальнюю полку, протёрла пыль, сложила ровно все книги и учебники, убрала подальше диски и кассеты. От ребёнка всего можно ожидать! Остатки вечера я просидела, как на иголках. Три дня в окружении почти незнакомых людей никто не способен выдержать.
Наступила ночь, а точнее одиннадцать вечера. Я умылась, расчесала свои русые до плеч волосы, посмотрела на себя в зеркало серо-зелёными глазами и нырнула в постель. Вскоре я видела уже седьмой сон, когда меня разбудило шуршание. Что-то тяжёлое, по-моему, чемоданы затаскивали в квартиру. Мамин шёпот, папино тяжёлое дыхание, чей-то писк, а потом вновь я погрузилась в мир снов.
Проснулась я в десять утра, по крайней мере, так показывали часы над дверью в моей комнате. На кухне работал телевизор, дверь в мою комнату была закрыта. Сегодня воскресенье, его отравляло предвкушение понедельника, а понедельник – это школа! Фу-у-у!
Я встала, набросила на себя зелёный халат и вышла в коридор. Повеяло гренками и чаем с бергамотом. Я прошла на кухню. За столом сидел высокий парень, с широкими преширокими плечами, в белой майке. Ничего такого в его внешности не было приметного, кроме очень сильно накаченных рук и выступавших вен. Он пил чай и смотрел телевизор. Когда я оказалась на входе в кухню, он оценивающе посмотрел на мою заспанную физиономию, потом быстро сглотнул и произнёс, лукаво улыбаясь:
- Доброе утро, солнце!
Я удивлённо на него посмотрела. Заметив это, он немного потупился, осёкся и перебил сам себя:
- Ну, тебя так всё утро называла твоя мама.
Я сухо улыбнулась.
- Яна,- членораздельно произнесла я, протянув ему руку.
Он, одобряюще, кивнул.
- Стас.
Я была потрясена. Стас! Длинный пацан, с широченными плечами! Его все называют Стасиком! Кошмар!
- Садись,- он указал на стул возле себя.
Я, всё ещё шокированная происходящим, села.
- Ешь.- Он придвинул ко мне тарелку с гренками, сливовое варенье и стакан чая. Я взяла одну гренку и спросила:
- А где все?
Он ничего не ответил, лишь протянул какой-то листок бумаги. Я взяла его. Там чёрным по белому было написано: «Солнце! Мы с тётей Ирой поехали к её двоюродному брату, дяде Вадиму. Потом заедем к её маме, бабе Кате. Проследи, чтобы Стасику у нас понравилось. В конце концов, он ТВОЙ гость».
Я подняла голову на «Стасика» и ужаснулась:
- Мой?
- Ага,- жадно закивал он.
Я была в ярости. Мне всего 14, а на меня возлагают шестнадцатилетнего мальчишку.
- Ясно,- выдохнула я.
- Так что завтра в школу не пойдёшь,- сказал он.
- Почему?
- Ты не до конца прочитала записку.
Я судорожно схватила бумажку и прочитала: «Яна, девочка! Уроки сегодня выучи, но завтра ты в школу не пойдёшь. Все три дня, что Стасик пробудет у нас, будешь показывать ему город. Он никогда не был во Владимире. Всё поняла? Умница, дочка. Мама».
Я смяла листок и выкинула его в мусорное ведро.
- Но я не могу завтра не пойти в школу! Я должна написать сочинение и сдать его!
- Потом напишешь. Не создавай себе проблем!- Он был явно доволен, что принёс мен кучу неприятностей.
Ладно. Завтра я не иду в школу. Это всего на три дня. Всего.
Наступило молчание, лишь телевизор тихо что-то бормотал. Я ела гренку и пила чай. Почему-то мне был неприятен Стас.
- Чем ты занимаешься?- всё же решила я начать разговор. Я была уверенна, что сейчас он начнёт рассказывать про свою секцию или вид спорта, но ответ потряс меня.
- Я хожу в музыкальную школу,- спокойно произнёс он.
У меня отвисла челюсть, я была потрясена. Он увидел, что у меня открыт рот и покраснел. Тут же сообразив, я его закрыла.
- И на чём же ты играешь?- спросила я.
- Ты будешь смеяться.
- Не буду.
- Будешь!
- Не буду. Давай говори,- настаивала я.
- На фортепьяно.
И тут меня, как будто молнией шарахнуло. Парень, здоровенный, накаченный и играет на пианино. Вот умора! Я пролила себе на халат чай, уронила на пол гренку, чуть не подавилась, а всё равно ржала, другого слова не подберёшь, как лошадь. Стас покраснел, опустил голову и уставился на своё отражение в чае. Вскоре я успокоилось и мне стало стыдно за своё поведение.
- Прости,- еле слышно произнесла я.- Просто ты такой спортивно сложенный, что я ожидала услышать нечто другое.
- Я так и думал.
Снова настало молчание. Я встала, подняла гренку, выкинула её в мусорное ведро, вытерла пол и снова села. Мне нужно было как-то загладить свою вину. Конфеткой не отделаешься.
- Тогда как же ты поддерживаешь себя в такой отличной форме?
Было видно, что это ему льстило, на губах заиграла улыбка, и он гордо произнёс:
- Я четыре раза в неделю хожу в спортзал.
- Здорово!
Я на самом деле завидовала такой воле. Сама же я была чахлая, очень чахлая девица. «Чахлая» не в смысле худая, а в смысле у меня совсем не было мышц. Лишь один жир, и то не во всех местах. Где он нужен, его нет, а где не нужен, там он цветёт и пахнет!
- А ты чем занимаешься?- с насмешкой в голосе спросил Стас.
- Ничем,- отчеканила я.- Хожу в школу, читаю.
- Не ври. Твоя мама показала сегодня утром твои рисунки. Они великолепны.
Я готова была перевернуть стол, но в то же время мне льстили слова Стаса. Как же мама смогла их найти? Я же так их хорошо спрятала! Потом мой взгляд упал на его руки, на его пальцы. Они действительно были, как у пианиста: длинные и худые. Ни одного заусенца, коротко отстриженные ногти. Да, я могла ему позавидовать. Мои ногти давно просили хорошего и тщательного маникюра.
- Чем сегодня займёмся?- опять спросил Стас.- Твоя мама сказала, что тут открылась выставка, на которую ты отправила некоторые свои рисунки. Может, пойдём посмотрим?
- Сегодня воскресенье и выставка закрыта.
- Зачем ты мне опять врёшь? Твоя мама сказала, что она сегодня работает до трёх дня.
- А ты можешь что-нибудь сделать без моей мамы?- вспыхнула я.
Затем встала из-за стола, наскоро сполоснула стаканы, поставила гренки на стол и накрыла салфеткой. Потом я заправила постель, вымылась, Стас всё таращился в телевизор. Когда я выходила из ванны, вытирая волосы полотенцем, он посмотрел на меня и улыбнулся. Я закатила глаза, он меня раздражал. Вскоре, когда голову я высушила феном, надела джинсы и синюю кофту (Стас к этому времени тоже привёл себя в порядок), мы вышли и направились в Картинную галерею. Именно там и располагалась выставка, в которой я приняла участие.
На улице шёл снег, белые хлопья обильно падали с неба на ресницы. И из-за этого было плохо видно. Я шла очень быстро, не оглядывалась. Но вскоре услышала, что меня кто-то звал:
- Яна!
Я обернулась. Стас еле-еле за мной поспевал. Я остановилась, на его лице было недовольство.
- Если не хочешь быть моим сопровождающим, то завтра же я с мамой поеду к двоюродному деду, а ты спокойно пойдёшь в школу.
Что на это скажет мама? Она наверняка будет недовольна моим поведением. Нет, лучше сдружиться со Стасом, пока ничего плохого не случилось.
- Прости,- произнесла я.- Просто я очень замёрзла. Пошли быстрее.
И мы зашагали в сторону галереи.
Войдя в здание, мы отряхнулись, оставили вещи в гардеробе и поднялись на второй этаж. Стас с интересом разглядывал выставку. Были вывешены картины разных детей в возрасте 10-16 лет. Стас смотрел на каждый рисунок с восхищение. Лично я была здесь уже десять раз, но комментировать рисунки мне нравилось. Я была в этом специалист. Поэтому легко могла указать на ошибки или похвалить работу. Вскоре мы дошли до картин шестнадцатилетних художников.
- А где же твои творения?- удивился Стас.- Я что же, их проглядел?
- Нет,- покраснела я.- Вот мои рисунки.
Стас обернулся. Перед ним возник здоровый стенд, на котором красным было написано: «Победитель Городской Выставки г.Владимира Тургенева Яна Леонидовна. Возраст: 14 лет».
- Тургенева?- удивился Стас.- Мама говорила, что ваша фамилия Темерязева.
- Это мамина женская. А по папе я Тургенева. Наверное, именно по этому он мой любимый писатель.
- Мне он тоже нравится.
Стас подошёл ближе и начал рассматривать мои картины. Их было пять. На первой был изображён белый пудель, мирно спящей на коричневом ковре. На второй сосновый бор осенью. На третей портрет Тургенева ( Честно скажу, старалась, как могла. Вышло почти похоже). На четвёртой ваза с великолепными ландышами и двумя персиками – натюрморт. И на пятой был изображён парень, играющий на пианино.
- Это я?- удивился Стас.
- Почему?
Стас развернулся ко мне в профиль, и я увидела сходные черты лица. Да, на моём рисунке был он.
- Но…
- Такое бывает,- перебил Стас.- Мне всё равно приятно, что я есть на твоей картине.
Он ещё раз похвалил меня, а я была ошарашена тем, что нарисовала Стаса, не зная его внешности…
Следующей нашей остановкой было кафе. Мы съели по два бутерброда и запили колой. Дальше Стас захотел побывать в театре Кукол. И мы проделали огромный путь по улице Луначевского и Гагарина. Только после этого оказались возле театра. Ровно через пятнадцать минут здесь начиналась какая-то программа. И Стасу приспичило сходить посмотреть. Мы заплатили за билет и заняли пятый ряд.
Программа была детская. Актёры прямо на ходу сочиняли постановки, импровизировали. А потом ведущий попросил выйти на сцену какого-нибудь человека, умеющего играть на фортепьяно. Стас поднял руку. И ведущий пригласил его! Никогда бы не подумала. Стасу нужно было тоже на ходу придумать какую-нибудь мелодию под предоставленную сказку. Он попросил минуту на раздумье. Потом актёры спрятались за ширму, и началось представление. Сказка было про любовь. О том, как злая королева заперла принцессу в высокой башне, а любящий принц залезал к ней по её длинной косе. Знаете, наверно? Стас играл очень хорошо. Просто великолепно. Мне очень понравилось, его руки были свободны и грациозны. Зал аплодировал от всей души. А потом Стас встал, взял микрофон и сказал:
- Извините, но я бы хотел исполнить ещё одну импровизацию.
Ведущему пришлось согласиться, Стас был очень навязчив. Потом он произнёс:
- Эта композиция посвящается девушке, сидящей в зале. Тургеневой Яне.
Зал немного ахнул, хоть там и сидели почти одни дети, им всё равно было интересно. Стас заиграл. Эти минуты я не забуду никогда. Музыка, музыка. И это посвящено мне. Я любила классическую музыку. Бетховена, Моцарта, Шуберта, Вивальди. Но это было произведение Стаса. Того самого, что я несколько недель назад изобразила на своём рисунке…
Как вышли мы из театра Кукол не помню, не помню, как добрались до дома. Ничего не помню. Помню музыку. Это великолепие звуков, великолепие чувств…
Очнулась я только дома, когда мы со Стасом находились в моей комнате. Он смотрел на меня в свете тусклой настольной лампы своими голубыми глазами, его губы слегка улыбались, он держал меня за руку. На кухне шумела посуда. Мама что-то весело рассказывала, они явно пили совсем не чай. А Стас всё продолжал на меня смотреть.
- Что с тобой?- спросил, наконец, он.
- Не знаю,- прошептала я.
- Ты какая-то не такая после театра. Что-то случилось? Тебе не понравилось, как я играю?
- Наоборот. Это было очень… очень… Я не знаю, что ответить. Но мне понравилось. Спасибо, что посвятил это мне.
- В конце концов, ты меня нарисовала, а я тебе сыграл.
Я опустила глаза, он всё ещё держал в своих руках мои пальцы. Мне было приятно. Мы проговорили до глубокой ночи. Выяснилось, что Стас хочет стать хирургом и спасать людей. Что он хочет завести в будущем бульдога и назвать его Энгельс. Посадить множество деревьев и цветов. Я же в отличие от Стаса хотела стать великой художницей. Но знала, что на картинах я долго не проживу. Уж очень мало денег получают художники, поэтому хотела стать архитектором. Завести в будущем чисто-белую пушистую кошку Марту с голубыми глазами. Он посмеивался над моими мечтами, а я над его. Но мы находили общий язык во всём. И в музыке, и в еде, и в спорте. Во всём абсолютно.
Утром я проснулась на коленях Стаса. Он смотрел на меня и гладил голову рукой. Я улыбнулась. Но тут дверь в комнату открылась, и заглянул заспанный папа. Я тут же вскочила, хорошенько стукнувшись головой об подбородок Стаса. Папа, похоже, ничего не заметил.
- Вы где спали?- спросил.
- Мы вообще не спали,- ответила я.
- То есть как?
- Ну, вы так весело отмечали встречу, что было сложно уснуть.
Папа что-то тихо проговорил и вышел. Я посмотрела на Стаса, и мы весело засмеялись.
- Доброе утро, солнце,- сказал он, когда я перестала смеяться.
- Доброе утро, Стасик!
Теперь я понимала, почему его все называли Стасиком…
Мама с папой взяли на работе выходные и вместе с тётей Ирой поехали к родному дяде тёти Иры на Октябрьский проспект. Стас отказался ехать с ними, сказав, что родную бабушку, жившую в соседнем доме, он навестит вместе со мной сегодня же. Мы помылись, поели, оделись и вышли на улицу. Снег всё шёл. Мы направились к бабушке Стаса, родной маме тёти Иры.
Она открыла не сразу. Но как только увидела внука, сразу бросилась ему на шею, расцеловала, расплакалась, Стас аж покраснел. Баба Катя пригласила нас в дом, напоила чаем, рассказала последние сплетни и новости, выслушала Стаса, поспрашивала его про учёбу, про будущее и так далее. Потом собралась и сказала, что сейчас же нам нужно съездить в Вознесенскую церковь и поставить свечку за здравие. Нам пришлось согласиться. И мы втроём поехали на другой конец города.
В церкви Стасу очень понравилось, как впрочем, и мне. Ведь раньше мне там не приходилось бывать. Баба Катя велела пойти исповедаться. Пришлось. Я в платке, похожа на старушку Изергиль, пошла и исповедалась перед Батюшкой. Это же сделал и Стас. Баба Катя поставила множество свечек за здравие. Потом мы её проводили до дома и попрощались.
Затем Стас настоял на том, чтобы поехать посмотреть памятник Александру Невскому. Поехали, посмотрели. Остались довольны. Я сама очень давно видела этот памятник.
Потом мы поехали в парк имени 850-летия Владимира, там долгое время бродили. А вскоре я увидела свою подружку Юлю. Она гуляла по парку в сопровождении какого-то мальчика и весело смеялась. Мне стало обидно, что Юля ничего не рассказывала о её пассии. Но Юля обернулась и заметила меня.
- Янка! Здорово! Как дела? Почему в школе сегодня не была?
- Привет! Познакомься это Стас.
- Привет!
Стас ей улыбнулся, а Юлька начала кокетничать.
- А это,- сказала она.- Вова.
Я тоже поздоровалась. Мы перебросились парой фраз и направились к выходу из парка, Юля же продолжила бродить с Вовой по снежным дорожкам.
Вернувшись в квартиру, мы выпили горячего чая с малиновым вареньем, я пару раз чихнула, а Стас посмеялся. Потом мы сидели и смотрели фильм по DVD. А потом зазвонил телефон. Это была мама, она сказала, что сегодня они останутся ночевать у дяди Миши. Для меня это было маленьким потрясением, ведь я оставалась одна со Стасом! Сказав это ему, я увидела на его лице улыбку, и тут же услышала вопрос:
- Чем займёмся?
Я не знала, что ответить, но предложила досмотреть «Дом восковых фигур». Потом мы ещё долго- долго разговаривали, обсуждали фильм, делились впечатлениями. Затем я приняла душ, расстелила постели и легла спать, пожелав Стасу спокойной ночи.
Но сон не шёл. Спать не хотелось, перед глазами стояло лицо Стаса. Он мне улыбался. Это было такое чувство! Так я пролежала около часа, а потом услышала шорох. Стас вышел из зала и пришёл ко мне в комнату. Я хотела поднять голову, но не решилась, уж очень хотелось узнать, что он здесь забыл. Тем временем Стас подошёл к моей постели и сел на край. Я чувствовала, что он на меня смотрит и улыбается. Потом он провёл своей рукой по моей щеке. Я открыла глаза, не знаю зачем.
- Что-то случилось?- спросила я.
Он отрицательно покачал головой.
- Всё хорошо. Я просто пришёл за кое-чем.
- За чем?
Он наклонился ближе и прошептал:
- Вот за этим.
Его губы прикоснулись к моим губам. Это был поцелуй, самый первый в моей жизни. Его я никогда не забуду, он длился очень долго, мне он нравился. Я поняла, что люблю Стаса и не хочу, чтобы он уезжал.
Я проснулась утром. На кухне Стас смотрел телевизор, папа с тётей Ирой играли в шахматы, а мама протирала пыль. Чемоданы были собраны и стояли около шкафа в моей комнате. Я пошла на кухню и села рядом со Стасом. Тот улыбнулся.
- Доброе утро, солнце!
- Доброе утро, Стасик!
Я его любила.
- Мы скоро уезжаем. В четыре дня поезд. Не хочешь ли ты со мной прогуляться?
- Конечно!
Я быстро оделась, умылась, и мы вышли из квартиры.
Стас повёл меня к автомату фотографий. Это такой автомат, внутри которого фотоаппарат. Ты там легко можешь сфотографироваться.
- Я хочу с тобой щёлкнуться на память,- сказал он.
- Если парень фотку просит, значит, парень скоро бросит!- отчеканила я.
- Если ты веришь в это, то подари мне фото сама.
Я удивилась его логике и вошла в автомат, сняла шапку, расстегнула куртку, вскоре присоединился Стас. Он тоже снял шапку и расстегнул куртку. Затем сел со мной рядом. Мы сфотографировались, потом долго целовались, я плакала, потому что знала, вряд ли когда-нибудь я его увижу снова. Знала, что эта любовь не навсегда, знала, что скоро он будет гулять с другими девчонками, а у меня появятся новые мальчики.
Проводила. Уехал. Писала. Думала. Снился. Любила…
Всего и не напишешь. Тургенев был прав, это первое чувство не забудешь никогда. Такого другого не будет. Через год бросила писать, и он бросил, забылось, появился новый друг Саша. Всё заново завертелось, закружилось.
А потом институт, я художник, создаю собственные выставки.
И вот, совсем недавно, буквально несколько месяцев назад, у меня была выставка в Ростове. Я поехала туда. Презентация прошла успешно, даже купили некоторые картины, я осталась довольна. И именно на этой выставке я увидела очень знакомое лицо. Человек смотрел на мои картины с восхищением. Я не могла вспомнить, где я его видела, не могла. А потом молодой человек остановился напротив моего давнишнего детского рисунка, который я немного отреставрировала и поместила в рамочку. На этой картине был изображён молодой парень лет шестнадцати, играющей на фортепьяно. Лицо молодого человека расплылось в улыбке. Я поспешно подошла, думая, что он купит картину. Но он посмотрел на меня и произнёс:
- Ну, здравствуй, солнце!
Теперь я тоже живу в Ростове вместе со Стасом. Но я оставила при замужестве свою фамилию – Тургенева. Потому что мне есть, чем гордиться! Ещё могу похвастаться тем, что мы завели бульдога Энгельса и белую кошку Марту. А ещё Стас хирург, а я стала великим художником.
Но единственное, что я могу сказать в конце, так это то, что
Первая любовь не забывается,
Да как её забыть,
Ведь она не повторяется,
Другой такой не быть!
Яна Тургенева.